По некоторым мифологическим представлениям первый умерший в новом доме мог получать особый статус — стать духом дома, домовым. Согласно другим представлениям, дух — хранитель дома,который бережет дом и хозяйство, предсказывает будущее, предостерегает от ошибок, получается из души любого умершего члена семьи, но чаще всего хозяина или колдуна. «Вот умре <кто-то>, здаёц-ца — ў хате хóдить, говорять — домовúк. … Умьёр ў жинки муж. Плакала дýже. Аж ей ў ночь пристановля ´ецца, шо он пришел хату управля ´ть» (Зап. в с. Голу-бица, Петриковичский р-н, Гомельская обл.); «Эта абычна хазяин умираеть и всё аставлять, и есьли дабрасавесный был, гаварит, я буду памагать, и заганять, гаварить, нигде начавать не будеть скатина … да, ето дабрасовесный хазяин. Прастой смертный етаго не сделаеть» (Зап. от Александра Алексе-евича Журавлева, 1936 г. р., с. Теханичи, Костюковичский р-н, Могилевская обл. Соб. М. А. Андрюнина. 2012 г.). «Як чэлавéк умирá е —дамавы ´м мóжэ, хазя ´ином астá ца, камá ндавать, катóрый чэлавéк панимá е шось, знá е —хазя ´инам мóжэ астаца» (Зап. от Анны Яковлевны Голубевой, 1912 г. р., с. Присно, Ветков-ский р-н, Гомельская обл. Соб. М. Г. Бо-ровская, Е. С. Зайцева. 1982 г.); «Мужтшы ´на тшытáе тшóрны кны ´жкы и рóбыца дамавыкóм» (Зап. в с. Ковчин, Куликовский р-н, Черниговская обл. Соб. С. М. Гусакова. 1985 г.).
С другой стороны, широко распространены поверья о том, что ушедшая из дома душа умершего хозяина может забрать с собой на «тот свет» и дом, представление о котором часто складывается из образа хозяйства в целом. В этом случае проводился обряд «оповещения дома, скота, сада и пр.» о смерти хозяина, чем символически достигался раздел доли живых и умершего, назначался новый, живой хозяин дома и имущества. При выносе из дома гроба кто-нибудь из родных произносил на пороге прощальную формулу от имени покойного: «bądź zdrowa cała rodzino, bo więcej nie będą tędy chodził» (будьте здоровы, все родные, больше здесь не буду ходить). В Полесье и в Польше родственники умершего стучали в двери хлевов, в стойла; поднимали на ноги скот, выгоняли его на подворье; стучали в ульи и слегка сдвигали их с места, трясли в саду каждое плодовое дерево и устно сообщали о смерти их хозяина: «Мэртвэца вывóзять з хáты — одчыняють хлэва … шоб нэ извэлось хозяйство» (Зап. в с. Полесское, Полесский р-н, Киевская обл. 1981 г.) [ПА]; «Oznajmiam wam smutną nowinę, wasz gospodarz (gospodyni) pożegnał się z tym światem i odszedł do Boga. Amen» (Сообщаю вам печальную новость, ваш хозяин (хозяйка) распрощался с этим светом и отошел к Богу. Аминь) (пол. силез.) [Simonides 1988, 134]. Если этого не сделать, то «zwierze pójdzie za swym właścicielem» (животные пойдут за своим господином), «cała praca zmarłego pójdzie na marne» (весь труд умершего пропадет зря), пчелы «polecą na grób gospodarza» (полетят на могилу хозяина) (Радом. пол.). Таким образом, зеркальные сюжеты об остающемся в доме духе хозяина, хранящем после смерти свою семью и имущество и уходящей душе, забирающей всё с собой, показывают общность лежащих в их основе мифологических представлений о родстве и нераздельности души и дома, а также всего, причисляемого к нему (семья, усадьба, скот).
М.А. АНДРЮНИНА «АНТРОПОМОРФНЫЙ СИМВОЛИЗМ ДОМА В ПОГРЕБАЛЬНОЙ И ПОМИНАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ: ТЕЛО, ДУША, ЖЕРТВА (УКРАИНСКАЯ, БЕЛОРУССКАЯ, ЗАПАДНОРУССКАЯ И ПОЛЬСКАЯ ТРАДИЦИИ)»
Ваш комментарий будет первым